Волшебный локон Ампары - Страница 108

108

Он направился в кабинет. Постоял перед панелью видеотекторного терминала. Одолевало искушение вызвать на связь эксперта по морской акустике из Центра, что на острове Контур. Хорошо бы... да время для этого не слишком подходящее: день на Финшелах только-только забрезжил. Доброе утро, любимая. Как спалось? Что нового узнало во сне твое чуткое сердце? Не услышало ли оно мою тоску по тебе?..

Не во времени, впрочем, дело. То есть – во времени, но не в том смысле. Не настал еще час, когда можно будет сообщить Марсане, что узник статей МАКОДа и нарушитель ее спокойствия уладил наконец дела и, окрыленный, летит на свидание.

Час не настал.

Кир-Кор лег на комфортабельное канапе и попытался забыться хотя бы на десять минут. Ничего из этого не вышло. Он был весь напряжен, как сжатая пружина, и непонятно встревожен. Воспоминание о Финшелах усилило тревогу. Лучше бы не вспоминал!.. Он вскочил, прошелся по кабинету туда-обратно. Четыре призрачных лица Ледогорова следили за его метаниями из каждого угла помещения. Ему казалось, экзарх-призрак шепчет что-то невидимыми губами... Нет, так нельзя. Какой-то странный психоз. Довольно. Надо заставить себя успокоиться.

Он снова лег. Рука потянулась к стеклянной полке у изголовья, сняла один из трех стоящих там миниатюрных книжных томиков. Это был бликенбух – электронная имитация книги, плоский футляр, в котором лежали очки для экранного чтения. Кир-Кор подавил в себе желание вернуть псевдокнигу на место, нацепил очки и наугад крутнул на дужке верньер поиска текста. Внутри дымчато-черного поля перед глазами пошли снизу вверх белые строки:

«Эффект мгновенного дальнодействия в квантовой механике (парадокс Эйнштейна – Подольского – Розена) был открыт в 1935 году...»

Рука почти рефлекторным движением сунула этот бликенбух на полку, прихватила соседний.

«...Изменяющиеся во времени соотношения топосов пространственного полиморфизма, впервые полученные в середине XX века при разработке концепции Шатурина – Калиновского, в конце XXI были применены В.А.Назаровым для доказательства леммы, позволившей темпорологам XXII столетия соотнести феномен „черной дыры“ с эффектами дефазации будущности...»

На «корешках» бликенбухов лоснились отлитые из настоящего золота фирменные знаки издательского дома Камчатского экзархата. Словно бы в очевидность того, что историософский уклон здешнего образования, безусловно, достоин высокой пробы.

Меняя второй бликенбух на третий (последний на полке), Кир-Кор не выдержал – оглядел-таки угловые стыки кабинетных стен. И, разумеется, ничего сверхъестественного там не увидел. Квадруполь призрачных ликов экзарха визуально больше не проявлялся, однако воспоминание о странном наваждении не выходило из головы. Галлюцинация (пусть даже недолгая, мимолетная) требовала объяснений. Если, конечно, дело дошло уже до настоящих галлюцинаций, маракас... Успокоиться надо, вот что. Спокойнее, сударь, спокойнее!

Едва он об этом подумал – за окном прозвучала серия резких выхлопов (похоже на то, как если бы через предохранительный клапан короткими импульсами стравливали сжатый под большим давлением газ). Потом где-то близко – чуть ли не на крыше «Каравеллы» – ухнуло с лязгом что-то металлическое. В довершение всего стекла в окне дрогнули от близкого, хотя и не очень сильного взрыва... «Ремонтники усердствуют, – догадался Кир-Кор. – Где-то рядом траншею вскрывают, не иначе...»

Третий бликенбух оказался сборником песенных текстов.

Кир-Кор «нырнул» в середину:

...И однажды в чаду
одуревшей от грохота площади
вдруг виденье мелькнет -
словно древний припомнится миф:
два коня на лугу,
две усталых расседланных лошади
одиноко стоят,
золотистые шеи скрестив.
Два коня на лугу,
на вечернем лугу затуманенном,
два коня над рекой,
уплывающей в красный закат,
у опушки лесной,
где висит комариное марево
и пушистых птенцов
перепелочьи гнезда таят.
И звенят над рекой
и сверкают в некошеной свежести
две последних косы,
луговые срезая цветы.
И сожмется душа
от нежданно-негаданной нежности,
от земной и родной -
и такой неземной красоты.
И куда б ни лететь
через весь этот мир заполошенный,
от себя самого
никуда не отпустят меня
два коня на лугу,
две усталых расседланных лошади.
Посредине Земли.
На вечернем лугу. Два коня...

Кир-Кор снял очки, чтобы подольше сберечь в себе пронзительное ощущение чего-то совершенно невыразимого. Знак из настоящего золота красовался на бликенбухе не зря...

«Не зря», – прошептал призрачными губами распятый на огромном белом кресте Агафон Ледогоров и обессиленно уронил на грудь благородную голову.

Кир-Кор вскочил, огляделся. Всплеск ясночувствия угас, однако он слышал тревожно-учащенный перестук обоих своих сердец: надо куда-то бежать, что-то делать... Что и куда – ему было неведомо. «Агафо-о-он!!!» – огласил он доступное его ауропоисковому зову пространство. Сосредоточился, избавляясь от последних клочьев сильно потрепанной, раздерганной пейсмейкерским эгрегором «шубы» пси-непроницаемой защиты. Подготовил себя для апперцепции ментаполя экзарха.

Настроиться на ясночувствие не успел – очень некстати прозвучал высокий прерывистый писк видеотекторного вызова.

– Афтер контакт! – бросил он в сторону терминала. И увидел забинтованную голову мрачного до неузнаваемости Михаила.

– Эварх!.. – ошеломленно выдохнул Кир-Кор. На бинтах неумелой повязки красными гвоздиками проступали пятна крови.

– Да, вот так, грагал. Выстрелами в упор серьезно ранены мои братья – Павел, Леонид, Иван...

108